Рейкьявик 1972: Первая победа Фишера

Роберт Фишер шокировал всех, не явившись на вторую партию матча на первенство мира в Рейкьявике. Новое поражение значило, что он отстает от действующего чемпиона мира Бориса Спасского уже на два очка.

Может ли Фишер отыграть такое отставание в счете? Вернется ли он за доску? Будет ли играть? Смотрим изнутри на одно из ключевых событий в истории шахмат.

Настроение Спасского

Спасский приехал в Исландию, чтобы встретиться за доской с сильнейшим противником. Спасский был настоящим спортсменом и никогда не проигрывал Фишеру. До матча он трижды побеждал претендента, так вспоминая о последней из партий, сыгранной на олимпиаде в Зигене в 1970 году: “Сам не знаю, как мне это удалось, но перед партией с Фишером я испытывал тот особый подъем. без которого немыслимы высокие достижения. Возможно, этому невольно способствовал сам Фишер: мне всегда приятно с ним играть..."

В первом туре Спасский был спокоен и собран, но многое пошло не так еще до начала матча. Чемпион мира редко участвовал в турнирах. Он ленился на тренировочных сборах, а его многолетний тренер Игорь Бондаревский ушел из команды. 

Когда Фишер проиграл вторую партию неявкой, Спасский казался расстроенным: он ждал за пустой доской и покинул игровой зал, как только часы показали шесть вечера. Он вспомнил об этом в интервью после матча: “Единственное, что мне не понравилось: противник не прибыл на матч вовремя. И он не пришел на вторую партию. Мне это не понравилось” 

Противник не пришел на вторую партию. Мне это не понравилось. 

-Борис Спасский

Преднамеренные или нет, выходки Фишера начали сказываться на Спасском. После второй партии заместитель министра спорта пошел с ним на прогулку, чтобы снять напряжение. 

Фишер немедленно подал апелляцию на свое поражение неявкой, пытаясь отобрать очко у Спасского. По острову ходили слухи, что Фишер взял обратные билеты в Нью-Йорк.

Спасский попал под перекрестный огонь в борьбе Фишера с организаторами. Он хотел, чтобы матч продолжался, но требования Фишера становились все более высокими и специфичными. Помимо прочего, Фишер хотел доску с другим контрастом черных и белых полей, особые светильники из Чикаго и свежевыжатый апельсиновый сок во время партий. 

Спасскому приходилось не только ждать новых выходок Фишера, но и спорить с Сергеем Павловым, председателем советского Спорткомитета. Проблемы чемпиона известны по четвертому тому "Моих великих предшественников": “За несколько дней до третьей партии я полчаса говорил по телефону с Павловым, требовавшим, чтобы я предъявил ультиматум, который ни Фишер, ни организаторы, ни даже президент ФИДЕ не приняли бы, и матч был бы сорван. Весь разговор состоял из бесконечного обмена двумя фразами: ‘Борис Васильевич, вы должны объявить ультиматум!’ и ‘Сергей Павлович, я буду играть матч!’ После этого разговора я три часа лежал в постели, меня трясло”.

После этого разговора я три часа лежал в постели, меня трясло.

-Борис Спасский

Настроение Фишера

Фишер по ночам выходил из отеля "Лофтлейдир" (Loftleidir), расположенного в лесу Оскьюхлид недалеко от моря, и отправлялся в долгие прогулки по окрестностям. 

В долгие летние дни в Исландии солнце заходит примерно в полночь и восходит в 4 a.m. Тропа шла по холму Оскьюхлид среди берез. Топорки летали над заливом Факса. Киты выныривали из вод Атлантики. 

Спокойствие природы контрастировало со смятением в душе Фишера. Он дошел до матча на первенство мира. Он очень близок к цели всей своей жизни, но он отказывается играть. Он победил сильнейших гроссмейстеров и стал претендентом, но получил два нуля в двух первых партиях матча. 

Когда Фишер впервые встречался со Спасским за доской, ему было 17 лет. В аргентинском городе Мар-дель-Плата Спасский применил королевский гамбит. У Фишера была лишняя пешка, но он допустил зевок и проиграл в 29 ходов. Это было его единственное поражение в турнире из 15 туров.

Второй раз, в Санта-Монике в 1966 году, Спасский переиграл Фишера в окончании со слоном против коня. Фишер остался на втором месте в престижном Кубке Пятигорского в Санта-Монике, уступив первое лишь Спасскому. В четвертом томе "Моих великих предшественников" Гарри Каспаров пишет: “Спасский был самым неудобным противником для Фишера, потому, что Спасский - шахматист универсальный, тонко чувствующий нюансы борьбы и все время подлавливавший американца на его прямолинейном желании идти вперед” 

Спасский был самым неудобным противником для Фишера.

-Гарри Каспаров

Третье поражение на олимпиаде в Зигене в 1970 году―незадолго до матча―было для него особенно обидным. Виктор Корчной вспоминал: “Бледный и растерянный встал Фишер из-за столика, подписав капитуляцию. Все, абсолютно все приветствовали победу Спасского”.

Наконец, в первой партии претендент вновь потерпел поражение. Когда вы никогда не побеждаете своего противника, он в вашем воображении становится неуязвимым. Психологическая дуэль с вымышленной фигурой столь же тяжела, как и борьба за доской. 

Апелляция Фишера

В пятницу 15 июля 1972 года в 8 утра Фишер пришел в гостиничный номер Лотара Шмида, главного судьи матча, и подал протест на поражение во второй партии, опоздав на восемь часов. Светозар Глигорич пишет об этом моменте в книге "Фишер против Спасского. Матч века": "Немецкий гроссмейстер Шмид был еще в пижаме. Он так удивился, что ударился головой о низко висящую лампочку. Поняв, что причиной было его появление, Бобби сказал: 'Мне очень, очень жаль!' Он был вежлив и очень учтив, но этого нельзя сказать о письменном протесте против поражения".

Процитируем апелляцию Фишера:

Я иногда шел на компромиссы в отношении денег, но я никогда не шел на компромиссы в отношении условий для игры, являющейся моим искусством и профессией.

Как вы знаете, я хотел, чтобы этот турнир увидели люди в моей стране, Соединенных штатах... Я хотел, чтобы матч освещало телевидение, и это могло принести мне деньги, но лично для меня важнее, чтобы матч на первенство мира проходил в профессиональных условиях. Правила были разработаны так, чтобы участники соревнования могли играть в свои лучшие шахматы. Они защищают участников от помех их способности к сосредоточению. Нарушение этих правил мешает мне сосредотачиваться.

Я прошу лишь то же что всегда: чтобы соблюдались правила, обеспечивающие должные условия проведения шахматных матчей. Поэтому я требую отмены сегодняшнего решения. Когда это случится, и когда камеры и все сопутствующее оборудование будут убраны из игрового зала, я вернусь за доску. Я хочу играть матч, и я надеюсь, что вторая партия будет запланирована на воскресенье 16 июля, пять часов дня.

Я никогда не шел на компромиссы в отношении условий для игры, являющейся моим искусством и профессией.

-Роберт Фишер

Где же Фишер?

Чем ближе подходило время третьей партии, тем меньше казалась вероятность возвращения Фишера за доску. Комитет рассмотрел, но отверг его апелляцию. Кроме того, Макс Эйве, президент Международной федерации шахмат (ФИДЕ), сообщил по телеграфу, что Фишеру присудят поражение в матче, если он не явится на третью и четвертую партии. 

Пол Маршалл, адвокат Фишера, пишет в книге "Бобби Фишер идет на войну" (Bobby Fischer Goes to War), что о любом самолете из Рейкьявика, независимо от направления, говорили, что им улетает Фишер.

Фишер получал из США множество сообщений с просьбами остаться и доиграть матч: телеграммы и письма от болельщиков, статью в "Нью-Йорк Таймс", где отказ от игры назывался трагедией, и второй звонок Генри Киссинджера, сказавшего Фишеру, что борьба за титул - его патриотическая обязанность.

Суббота 15 июля 1972 года: за день до начала следующей партии Фишер выключил телефон, чтобы соблюдать субботу, пока его команда продолжала борьбу. Маршалл вернулся к апелляции Фишера и спорил с комитетом до трех часов утра. Его выслушали, но решение о поражении Фишера осталось неизменным. 

Напряжение усиливается

Воскресенье, 16 июля 1972 года. За несколько минут до четырех утра летнее солнце восходит над Рейкьявиком. Начинается один из самых долгих дней года, и весь город задается вопросом: продолжится ли матч?

За два часа до начала партии Фишер выдвигает новое требование: играть третью партию без публики. Стремится ли он к компромиссу? Понимает ли, что шансы сыграть матч исчезают?

Шмид звонит Спасскому с этим предложением, и тот, не советуясь с секундантами, соглашается играть в комнате для пинг-понга в здании Лаугардалсхолл Арена. Интересно, что бы сделал Фишер, если бы Спасский отказался?

За несколько минут до начала матча более тысячи зрителей собираются в зале, чтобы следить за игрой на телеэкранах. Машина ждет Фишера. Все светофоры по дороге от отеля "Лофтлейдир" до игрового зала загораются зеленым.

Спасский прибывает первым, на нем серый костюм и алый галстук. Он входит в наскоро подготовленное помещение для игры и проверяет стул Фишера. Фрэнк Брэди в "Профиле вундеркинда" (Profile of a Prodigy) пишет: “Спасский приехал вовремя. Он сначала сел на стул Фишера, улыбнулся и повертелся в разные стороны как ребенок, вероятно, не зная, что его снимает камера. Потом он вернулся на свой стул и стал ждать”

Спасский (...) улыбнулся и повертелся в разные стороны как ребенок.

-Фрэнк Брэди

Как только Фишер вышел из машины у Лаугардалсхолла, его немедленно окружила толпа зрителей и фотографов. Он с трудом продвигался через толпу к стеклянным дверям входа. 

Фишер сел на свой вращающийся стул напротив Спасского в комнате для пинг-понга, но обратил внимание не на фигуры на доске, а на единственную камеру, завернутую в одеяло, которая должна была показывать игру и зрителям в зале, и комментаторам у демонстрационной доски, и журналистам в пресс-центре.

Дэвид Эдмондс и Джон Эйдинов пишут:

Фишер рявкнул на Шмида: 'Никаких камер!' Он обежал комнату, щелкая переключателями. Шмид сказал, что тот отвлекает Спасского, но Фишер приказал судье заткнуться. 

Фишер рявкнул на Шмида: 'Никаких камер!' 

-Эдмондс и Эйдинов

Спасский побелел и встал. Лотар Шмид вспоминает: "Когда Бобби снова начал скандалить, Борис расстроился  и сказал: 'Если вы не прекратите скандалить, я вернусь в игровой зал и потребую перенести игру туда". (...) Шмид решил выступить в роли посредника. Он сказал чемпиону мира: "Борис, вы же обещали", - и обратился к Фишеру: "Бобби, будьте благоразумны".

Шмид вспоминает: "Я почувствовал, что у меня только один шанс успокоить их. Это были мальчики-переростки, а я был старше. Я положил руки им на плечи и усадил на стулья. Борис сделал первый ход, и я пустил часы".

Фишер помедлил несколько минут и сделал свой первый ход. В маленькой комнате было тихо, а в зале зрители начали аплодировать. Матч века все же состоится. Каспаров заметит: “Реально матч начался с третьей партии”.

Реально матч начался с третьей партии.

-Гарри Каспаров

Третья партия

В ответ на 1.d4 Спасского Фишер применил защиту Бенони (3...c5), динамичный и рискованный дебют.

Позиция после 3...c5

Противники едва начали развивать фигуры, как Фишер сделал неожиданный ход 11...Кh5!?. Для меня это - самый запоминающийся ход матча. Фишер поставил коня на край доски, предлагая Спасскому взять его слоном и разбить пешечную структуру черных на королевском фланге.

Позиция после 11...Кh5!?

Почему Фишер сделал этот ход? Он выбрал возможность активировать фигуры и создать контригру, не боясь возникновения слабостей. Эта идея скорее могла застать Спасского врасплох, чем основные варианты. 

Спасский принял вызов Фишера, разменяв слона на коня и разбив его пешечную цепочку на королевском фланге. Фишер использовал пространство, чтобы активизировать ферзя и коня, создавая угрозы.

Позиция после 15...Кg4

Чтобы отразить их, Спасскому пришлось разменять коней ходом  16. Кxg4, позволив Фишеру восстановить пешечную цепочку. Тот постепенно усиливал позицию своих фигур, сохранил пару слонов и получил защищенную проходную пешку. С каждым ходом его фигуры становились активнее фигур Спасского.

Позиция после 20.Лael

Максимально улучшив положение фигур, Фишер прорвался и выиграл пешку Спасского e4. 

Позиция после 31.Л3e2

В окончании с разноцветными слонами Спасский сохранял шансы на ничью, поэтому Фишер сосредоточился на атаке короля. Маневрируя ферзем и слоном, он выиграл еще одну пешку и остался с двумя соединенными проходными на ферзевом фланге. 

Спасский назвал третью партию поворотным пунктом матча: “Я Фишера спас, играя эту партию. По сути, в той партии я подписал капитуляцию всего матча”.

Это была первая победа Фишера над Спасским. Брэди так описывает этот монументальный момент: “Дойдя до выхода, он уже не мог сдерживать улыбку, встретив ей своих поклонников. Несомненно, это был счастливейший момент в его жизни”

Несомненно, это был счастливейший момент в его жизни.

-Фрэнк Брэди

Лишь после этой партии в матче становится больше шахматных событий, чем скандалов и споров.

Должен был ли Спасский возражать против игры в комнате для пинг-понга? Согласился бы Фишер играть на сцене? Что вы думаете о поведении участников? Расскажите нам в комментариях.

Другие материалы к 50-й годовщине матча Фишера и Спасского:

• Рейкьявик 1972: Спасский побеждает из-за зевка Фишера
• Как спасали "Матч века"